Раз-два-три, ветер изменится - Глава 8 отрывок 7 | Текст песни

• Тексты песен
• Раз-два-три, ветер изменится
• Глава 8 отрывок 7

Гипноз – это такое странное состояние, как будто ты попадаешь в подлунный мир: сначала щель, в которую ты можешь смотреть на происходящее, очень узкая, и ты, как Алиса в стране чудес, стараешься влезть в нее и посмотреть, что там есть еще. Вот я вижу, как он стоит на берегу. Вот он подбирает с песка ракушки и бросает их в темную воду. Он оборачивается, мой художник, и проходит мимо, в метре от меня. И я иду за ним.
- …говорите, Уилл. Вы стоите на пляже?
На пляже?.. Нет, я стою на деревянной террасе около моря: веранду оплетает жесткий плющ, и они сидят в самой глубине кафе, столик на четверых – а их только трое, и я делаю шаг к ним. Они именно те, кого я искал, - я чувствую это по запаху, я вижу это в том, как они затягиваются одной сигаретой, как они близко прижимаются друг к другу.
- Нет, я нахожусь в кафе.
- Что вы делаете там?
Я говорю: «Добрый вечер, можно я присяду?» - и они недовольно хмыкают, но потом, рассмотрев меня, улыбаются и предлагают выпить. У парня, который сидит рядом, красивые глаза и очень привлекательное лицо – я даже немного завидую и поэтому, протянув ладонь, обвожу его подбородок указательным пальцем и говорю: «Я бы хотел тебя нарисовать». Я бы хотел нарисовать их троих – они смущаются и краснеют. «У тебя, что ли, есть мастерская?», - спрашивает один из них, и я пожимаю плечами: «Конечно».
«Если ты заплатишь по счету, мы пойдем с тобой», - жеманно тянет парень рядом со мной и надувает губы. Они сидели здесь последних пять часов, надеясь, что придет какой-нибудь папик и даст денег за их тощие зады – мелочные, алчные мрази. Но пришел я, и теперь я помогу им расплатиться. О, я знаю точный курс обмена таких кусков дерьма на валюту.
- Я знакомлюсь с ними и предлагаю нарисовать их.
- Они соглашаются?
- Да, они идут со мной. Они не боятся меня.

Они не боятся меня: мы тащимся по берегу, и они нестройно напевают какую-то песенку о моряке, ушедшем в долгое плавание; они смеются, они толкают друг друга, они рассказывают анекдоты, изредка они поворачиваются ко мне и скалят зубы: «Мы достаточно хороши для картины?». Я смеюсь в ответ.
Я приходил сюда еще мальчишкой; я смотрел на убегающие волны, я ложился на спину и мечтал, чтобы Бог заметил меня: крошечную точку на берегу океана – заметил и спас меня от моей жизни, от моей семьи, от меня самого. Я мечтал стать избранным, но когда понял, что Бог не поможет, тогда я решил стать Богом.
Да, это мой замысел. Стать Творцом. Я создам из них целый мир, мир, который смогу любить, мир, в котором я смогу существовать. Мир, в котором нет никого из них: ни моей матери («Убери свои грязные руки от еды, выродок!»), ни моего отца («Я жалею, что ты не сдох!»), ни моего брата («Если ты коснешься меня – я тебя убью, клянусь, я тебя убью»). Мир, в котором есть только я.

И я приношу самую скромную жертву: я беру только тех, кому, как и мне, тут нет места. Поэтому я выкапываю для них яму – я нахожу для них небольшое пространство, где они впервые почувствуют себя значимыми. Я делаю хорошее дело, я поступаю правильно; я оглушаю их и накрываю их лица мокрыми тряпками, чтобы они смогли увидеть результат.