В России испокон веков были такие люди, у которых не было ни дома, ни крова, ни семьи, ни дела. Не будучи цыганами, они вели цыганский образ жизни. Ходили по просторной русской земле с места на место, из края в край. Блуждали по подворьям, заглядывали в кабаки, тянулись на ярмарки. Жили подаянием. Отдыхали и спали где попало. Цель их странствований всегда определялась по-разному и весьма расплывчато - «ко святым местам», «пострадать», «грехи искупить», найти место, «где дышать легче». Я, честно говоря, убеждён, что если каждого из них в отдельности спросить, куда и с какой целью он идёт, то он не ответит. 3ачем ему об этом думать? Кажется, они чего-то ищут. Кажется, в их душах живёт смутное представление о каком-то неведомом крае, где жизнь праведнее и лучше. Но ещё вернее будет сказать, что они от чего-то бегут. А бегут, конечно, от тоски - этой совсем особенной, непонятной, невыразимой, иногда беспричинной русской тоски. В «Борисе Годунове» Мусоргским с потрясающей силой нарисован своеобразный представитель бродяжной России - Варлаам. Мусоргский с несравненным искусством и мощью передал мироощущение этого бродяги - не то монаха-расстриги, не то просто какого-то бывшего церковного служителя. Тоска в Варлааме бездонная, как океан. Куда бы этот бродяга ни пошёл, он идёт с готовым сознанием своей абсолютной ненужности. Вот и ходит Варлаам из монастыря в монастырь, шатается из города в город за чудотворной иконой по церковным приходам. В горсточке держит свечку восковую, чтобы её не задуло, и орёт сиплым басом, подражая протодиаконам: «Сокрушите змия лютого со два на десятью крылами хоботы». У него спутана и всклокочена седая борода, расходящаяся на конце надвое наподобие штопора. Одутловатый, малокровный, однако с сизо-красным носом, он ходит по городам, весь поношенный и помятый, в своей стёганной на вате шапке, схожей с камилавкой. Таких, как он, сторонятся, не желая встречаться взглядом с влажными, просящими глазами, которые видят человека насквозь. ...Не знаю, конечно, нужны ли такие люди. Надо ли устроить так, чтобы они стали иными, или не надо? Одно только я скажу: эти люди - одна из замечательнейших, хотя, может быть, и печальных красок русской жизни. Нет, сами они не праведники, но каким-то чудесным образом делают нас чище и лучше. Если бы не было таких бродяг-странников, «калик перехожих», жить всем нам было бы труднее... (По Ф. И. Шаляпину.*)
Гуру Песен