Из снежного, слепящего лоска, из перепутанных сучьев и хвои - встает внезапно домами Свердловска новый город: работник и воин. Под Екатеринбургом рыли каратики, вгрызались в мерзлые породы и руды - чтоб на грудях коронованной Катьки переливались изумруды. У штолен в боках корпели, пока - Октябрь из шахт на улицы ринул, и... разослала октябрьская ломка к чертям орлов Екатерины и к богу - Екатерины потомка. И грабя и испепеляя, орда растакая-то прошла по городу, войну волоча. Порол Пепеляев. Свирепствовал Гайда. Орлом клевался верховный Колчак. Потухло знамен и пожаров пламя, и лишь, от него как будто ожог, сегодня горит - временам на память - в свердловском небе красный флажок. Под ним с простора от снега светлого встает новорожденный город Свердлова. Полунебоскребы лесами поднял, чтоб в электричестве мыть вечера, а рядом - гриб, дыра, преисподняя, как будто у города нету \"сегодня\", а только - \"завтра\" и \"вчера\". В санях промежду бирж и трестов свисти во весь широченный проспект. И... заколдованное место: вдруг проспект обрывает разбег. Просыпали в ночь расчернее могилы звезды-табачишко из неба кисета. И грудью топок дышут Тагилы, да трубки заводов курят в Исети.
У этого города нету традиций, бульвара, дворца, фонтана и неги. У нас на глазах городище родится из воли Урала, труда и энергии!