Гинтас Абариус - Суд | Текст песни

• Тексты песен
• Гинтас Абариус
• Суд

В один ненастный вечер, возвращаясь из ресторана, где справляли мы гоп-стоп,
в дурмане пьяном, ничего не соображая, на тачке собственной разбился я об столб.
Потом 3 сутки на до мной трудились, как вороны, над дохлым волком доктора,
но, потрудившись, кислород мне перекрыли и мой мотор остановился навсегда…

Очнувшись я увидел, как лежало, моё же тело в роскошнейшем гробу,
возле которого уже толпа сморкала и поп с кадилом гнал всерьёз му-му.
А за забором церкви, в нетерпении, стоял картеж блестящих BMW,
бригада собралась в недоумении и грустно вспоминала обо мне.

Вот так над этим естество моё висело, в предчувствии небывалом глядя вниз,
когда мой дух покинув моё тело внезапно начал подниматься ввысь.
Исчезли быстро под ногами церковь и город, исчезла наконец и вся земля
и поднимаясь вверх по небосводу , вдруг у больших ворот остановился я.

Они открылись и от Святого взгляда мурашки по моей спине пошли.
И стало ясно мне, что лишних слов не надо - Он знал до нитки всё, что было позади.
– « Иди за мной », - спокойно прозвучало.
Подумать не успев, куда меня ведут,
я очутился посреди большого зала
и осознал, что вот начнётся суд.

Цена судей была мне хорошо известна,
в Москве , в Париже и на Пятом авеню,
но тут в присутствии Его небесном
я понял, что попался под статью.

Разборка дела моего взяла начало и поплыли картинки, как в кино,
оно к прошедшей жизни возвращало, в которой всё против меня пошло.
Вот моё детство, вот батёк - тупой лятёха, а в доме - коль не пьянка, то грызня.
Вот я одет, как беспризорник плохо, вот наша мать заплаканная вся.

А вот и школа, сбор металлолома, в тетрадях двойками усыпан каждый лист,
вот высмеян вновь сурово, отжиток прошлого - Ануфрий, наш баптист.
Вот комсомол, вот активист Валера, которого в уборной я топил –
за то, что потерявши всякую меру, мою Натаху после танцев проводил.

Вот в армии я салабон побритый, вот дембель, пьянка в городском саду,
вот новые дружки не лыком шиты и кража первая в ночном аэропорту.
Вот шконка жёсткая, вонючая баланда, амнистия и снова всё подряд - пока, задумавшись однажды на веранде, решился образ жизни поменять.

Но Рыжий, старший, был моим кумиром, в него влюбившись был я, как сопляк
и потому мечты, *жить в сердце с миром*, развеялись, как полуночный мрак.
Однажды встретил я у стойки дядю, уж не похожего на наших-то совсем,
проговорил он мне, как-то коварно глядя:
- «Пойди ко мне служить и станешь всем».

В тот вечер наша сделка совершилась,
и кто-то шёпотом внутри сказал: - « Иди и не робей –
коль у тебя такая крыша появилась,
сильней дави того, кто послабей!».
Вот год прошёл - и я в крутых колёсах, одет шикарно, сыт и пьян, как сом,
служу в бригаде у того же боса и уж заботиться не надо ни о чём.
Вот по каталогу построенная хата, за пять кусков зелёных куплен унитаз,
у входа–выхода, афганец с автоматом и две гранаты спрятаны под матрас.

Вот голос совести, наплывши тучи, как только гаснет в моей спальне свет,
но кто же посреди такой крутизны живущий, внимание обратит на этот бред.
Вот церковь, вот свеча перед иконой - без Богоматери на дело мы не шли,
вот ночь за картами с попом знакомым, отмаливавшим наши же грехи.
Вот я - достигши славы рано, меня зовут все «Женька-костолом» - «бери от жизни всё и дай по чану тому, кто слаб», - вот так мы и живём.

А вот последняя моя дорога, гора венков, плач молодой вдовы…
Как мало прожито и как хотелось снова прожить всё по-другому, но, увы,
неподкупаемый судья глаголит прямо:
- «Ведь помнишь? Я тебя предупреждал,
но, упираясь, за своё упрямство, ты главное в своей жизни проморгал.
Ты голым в эту землю зародился и голым возвращаешься домой.
Твоим богатством завладел и возгордился, тот, кто сегодня спит с твоей женой.
Как ты, имея столь крутую хватку, не смог додуматься, что всё в Моих руках,
поверил лжи, избрал свой путь, столь гадкий, что смотришь на нег